Парламент Ирана накануне принял решение о закрытии Ормузского пролива в ответ на удары США по ядерным объектам, однако Совет нацбезопасности Исламской Республики его пока не одобрил. И хотя Тегеран обладает всеми необходимыми средствами для того, чтобы реализовать свою угрозу, пойдет ли он на это на практике — вопрос открытый, поскольку это повлияет не только на мировой рынок энергоносителей, но и на экономику самого Ирана, которая и так находится не в лучшем положении из-за санкций.
Конечно, физически перекрыть 33-километровый пролив какими-либо заграждениями не получится, но это и не нужно: из-за небольших глубин у его берегов судоходная часть, где могут проходить крупные танкеры, в ширину всего несколько километров и доступна для визуального контроля, так что незамеченным ни одному судну не пройти. Кроме того, немаловажным фактором является то, что фарватер проходит через территориальные воды Ирана, и хотя Тегеран признает право беспрепятственного прохода гражданских судов согласно Конвенции ООН по морскому праву от 1982 года, сам документ в республике не ратифицирован. Это и может стать формальным предлогом для ограничения движения судов, которое, безусловно, повлияет на мировые цены на нефть, став серьезным рычагом давления на Белый дом, где любое повышение стоимости «черного золота» воспринимают крайне болезненно. Более того, прецеденты избирательного ограничения судоходства со стороны Ирана уже были. Это видно хотя бы по тому, как США отреагировали на атаки йеменских хуситов на коммерческие суда в Аденском заливе и Красном море, так что вряд ли подобный шаг останется без американского ответа. Однако по сравнению с хуситами у Ирана возможности куда более широкие. Как минимум, у него есть противокорабельные ракеты и полноценный подводный флот. Большую его часть составляют сверхмалые дизель-электрические подводные лодки «Гадир», спроектированные специально для действий в мелководном Персидском заливе. Есть и три полноценных подлодки проекта 887 «Палтус», которые могут представлять угрозу даже для серьезного противника, а также солидное число корветов и фрегатов с ракетным вооружением. Кроме того, в Иране, как у национального военно-морского флота, так и на балансе Корпуса стражей исламской революции, имеется так называемый «москитный флот» из сотен малых катеров, в том числе торпедных, которые сами по себе могут «навести шороху» для судоходства в регионе. В то же время, несмотря на грозную риторику, в действительности идти на масштабную конфронтацию Тегерану просто невыгодно. Да, через Ормузский пролив идет до трети поставок нефти и около четверти экспорта сжиженного газа из стран Персидского залива, что суммарно составляет до 25% общемировой торговли углеводородами, но его использует и Иран: через порт Шахид Раджаи в Бендер-Аббасе проходит до 80% контейнерных перевозок Исламской Республики и более половины всего товарооборота. Как заявил ТАСС иракский экономист и эксперт в нефтяной отрасли Набиль аль-Марсуми, в случае блокировки судоходства в проливе Тегеран окажется одним из самых пострадавших, поэтому пойдет на это только в крайнем случае, если ему уже будет нечего терять. С другой стороны, это самое «нечего терять» не так далеко, как может показаться: ранее Иран нанес удар по крупнейшему нефтеперерабатывающему заводу Израиля в Хайфе. Израиль, в свою очередь, вывел из строя два крупных нефтехранилища в Тегеране. В случае, если израильская авиация начнет систематические удары по иранским НПЗ и другой инфраструктуре — а это существенно более простые цели, чем спрятанные в скалах ядерные объекты — то возможна и эскалация и в Ормузском проливе, а значит и повышение цен на нефть, которая уже подорожала после начала израильской воздушной кампании.
Свежие комментарии